«Пускай ты трудишься на трех работах, пускай тебе ломают лицо в сене, но после каждой победы понимаешь, ради чего это делаешь»: интервью с бойцом Top Dog Виталием «Эншентом» Старых
Фото: Личный архив Виталия Старых
Виталий Старых — претендент на перстень в полутяжелом весе кулачной лиги Top Dog. Сколотивший впечатляющее резюме на улицах подмосковного Лыткарино, он отправился покорять культовый промоушен, в котором теперь занимает первую строчку рейтинга своего дивизиона.
В интервью Stavkinasport.com «Эншент» прокомментировал 34-й турнир лиги, высказался о будущем сопернике, вспомнил первую драку, рассказал, почему оставил вредные привычки и выбрал иной путь, назвал самое жуткое место для тренировок, порассуждал о собственных страхах и признался, что именно считает подлинным богатством.
О Tod Dog 34, грядущем противостоянии и самом жестком уроне
— Назови самый яркий поединок 34-го номерного турнира. Кто впечатлил больше всего?
— Даже раздумывать не буду: это Борис «Жрец» Манаенков против Рамазана HeadHunter Курбанова. «Жрец» — машина. Супербой. Я знал, что он победит, был в нем уверен, о чем сказал ему до самого поединка. Но как это произошло, какие размены были… Великолепный поединок!
— Я видел в соцсетях, что Борис не сдержал эмоций и даже прослезился от того, что испытал в сене.
— Так ты видел, что с ним? У него отек Квинке! У него буквально вторая шея висела. И он с этой болью, с отеком горла не дышал так, как обычно. Но при всем этом Борис вышел и оформил потрясающий нокаут. Духа навалом. Красавчик, дай ему Бог здоровья, все он сделал хорошо.
Также добавлю, что очень расстроился по поводу Николая Терехова. Видел много комментариев о том, что он якобы чуть ли не слился. Пацан покоцался, серьезно сломал ногу, неудобно упал. Здоровья ему! Если он увидит это интервью, хочу, чтобы он знал: я желаю ему скорейшего восстановления, чтобы он расставил все точки над i.
— Как оценишь со-главный поединок между Тимуром «Доктором» Акаимовым и Ильнаром «Хантером» Ишибмаевым?
— Круто. Я ожидал. Поскольку смотрю кулачные поединки в различных лигах, наблюдал и за «Хантером» в том числе. Видел его на Hardcore, там он очень хорошо себя проявлял. Также видел его в бою с «Черной коброй», где он также был хорош. В бою с Тимуром я был уверен, что он будет переть, так оно и получилось. «Доктор» тоже себя хорошо показал, но недостаточно для победы. А Ильнар в целом всегда идет до конца, у него были 5-раундовые бои, и он прямо до финального гонга навязывает свое, не останавливаясь.
— Это похоже и на твой стиль ведения боя — тотальный напор. Не так ли?
— Да. Это он в бою с Тимуром и продемонстрировал. Шел только вперед, несмотря на все встречные удары «Доктора». Собственно, это и был залог успеха.
— Ты уже представлял себе вашу встречу?
— Честно — да. Не буду кривить душой. Когда смотрел их бой, понимал: было бы хорошее противостояние. Причем не в гипотетическом плане, а я действительно хотел бы с ним зарубиться. С ним бы проверил, чей напор жестче.
— Ты в скором времени будешь драться с вышеупомянутым Магомедом Магомедовым по прозвищу «Черная кобра». Как бы описал его стиль?
— Разносторонний. Если не ошибаюсь, его база — это смешанные единоборства. Где-то напором берет, где-то может и вторым номером поработать. Хороший боец, что могу сказать, все-таки он чемпион на данный момент, а перстень просто так никто не получает.
Фото: Личный архив Виталия Старых Виталий Старых со своим будущим соперником Магомедом Магомедовым
Тем более он дрался за титул с серьезным соперником, с Наимом «Самураем» Давудовым, и на первых порах его почти деклассировал. Но мы ведь знаем Наима. Видимо, это его только пробудило, и он стал набирать обороты, но было поздно. Так что меня ждет поистине серьезный оппонент, но, как и прежде, я буду идти до конца.
— Визуализируешь ли ты, каким образом закончится ваш поединок?
— Я всегда думаю о полной дистанции, всегда думаю о самом плохом, о большом уроне, но не могу представить тот ущерб, который сможет меня остановить. Визуализирую много крови, сечек, переломов, но меня это точно не притормозит.
— Как мы видим, тебе преимущественно удается избегать урона либо же урон сам обходит тебя. Ты когда-нибудь удивлялся тому, насколько жестким может быть соперник?
— Пока такого я не встретил. Но был один момент в Сочи, когда я в первый раз дрался с Артаком Саркисяном. Выходя на бой, я очень плохо себя чувствовал. И когда начал пропускать, то понял, что у меня закрывается один глаз, затем второй.
В тот момент, когда мне отсчитывают, я, будучи весь в крови, опускаю голову и думаю: «Как это вообще происходит, почему мое тело не слушается меня?»
Стоял до конца, пока мой тренер Алексей не дал знак, что пора останавливаться. Я задал ему вопрос: «Лех, почему?» И он объяснил: «Ты получил слишком серьезный урон, я не могу на это смотреть».
Про первую драку, вредные привычки и путь к силе
— Когда впервые в жизни пустил в ход кулаки?
— Это было в школе, когда оскорбили мою маму. Было ли среди ваших сверстников известно значение слова «козел»?
— Было.
— Вот и на тот момент этот термин достаточно часто встречался на улицах. Не помню, сколько мне было лет, но это был пятый класс. Парень постарше на два года обозвал меня так, я пытался избежать драки, предложил отойти на лестничную площадку, где постарался убедить забрать свои слова назад. Он, в свою очередь, повторил это слово дважды, и тогда я не смог сдержаться. Это и была моя первая драка, в которой я конкретно зарубился. Скорее, даже первая моя победа (смеется).
— А тот парень точно понимал значение этого слова?
— Да, конечно, потому я и настоял, чтобы он забрал его назад, но он смеялся мне в лицо, понимая, что я младше него.
— А каким ты был до этой драки?
— Я задавал этот вопрос своей маме: «Каким я был?» Дело в том, что сейчас у меня очень гиперактивный сын, буквально сразу после пробуждения у него включается моторчик, который не перестает работать до самого сна. Мама говорит, что я был точно таким же, выступал на всех школьных спортивных мероприятиях: бег, метание, прыжки в длину… Будучи восьмиклассником, я побеждал ребят постарше на два-три класса в короткометражках.
У меня был физрук, Дмитрий Геннадьевич. И я не посещал его уроки целую четверть. Иду как-то по улице в кофте, брюках и туфлях. Рюкзак никогда не носил, просто сворачивал тетрадь в трубочку и прятал в карман вместе с ручкой. И вот в таком образе слышу: «Опа, Старых, стоять!» Я удивленно спрашиваю: «А что случилось?» Он говорит: «Ты что, хочешь двойку в четверти?» На мою фразу о том, что она в любом случае будет, физрук отвечает: «Видишь, стоит тип? Это одиннадцатиклассник. Обгонишь его в стометровке — поставлю тебе тройку в четверти». Я отдал тетрадку с ручкой приятелю, с которым гулял, и пошел на старт. Как сказал Дмитрий Геннадьевич, я обогнал того парня «на два носа».
— А вредные привычки у тебя были?
— Были, конечно. У меня город такой… Шабутной. Это Лыткарино, Люберецкий район, Подмосковье, знаменитый различными криминальными историями. Так что да. Когда подошел ближе к осознанному возрасту, понял, что все это приносит мне одни проблемы: восприимчивость меняется, и я начинаю исполнять, вернее, реагировать намного острее на то, к чему в обычном состоянии мог бы более мягче подойти. Поэтому решил расстаться с вредными привычками навсегда. В результате мне удалось посадить на цепь своего внутреннего зверя.
— А когда ты был тем самым юнцом, бегущим стометровку, романтизировал ли бандитизм, которым тогда славился город?
— На мой взгляд, нет. Я просто хотел быть сильным. У меня написано в профайле: «База: улица». И так оно и есть, поскольку я не занимался спортом профессионально, я начал это делать три года назад, когда вернулся после заключения. До этого я, конечно, любил подраться, потому что за себя надо было постоять. Я помню, мне было лет 15, и в этот период я был один. У меня, безусловно, были знакомые, но я не был частью какой-то определенной компании. И при этом мне удалось добиться уважения и ровесников, и ребят постарше. Годам к 17-ти со мной считались, меня слушали.
— На самом деле это удивительно, учитывая максимализм и юношеское стремление быть в обществе, что-то доказывать сверстникам, быть частью какой-то группы людей.
— Да, причем был конкретный момент: мы гуляли с ребятами и решили разойтись по домам. Я захожу в квартиру, и мама отправляет меня за хлебом. Выхожу на улицу, а там вся моя компания. Я говорю: «Пацаны, а в чем проблема? Если вы не хотите общаться, скажите прямо». Прямо не сказали.
Не знаю, может, я кому-то мешал чувствовать себя главным, может, еще была какая-то причина. И вот с того момента я был один.
У меня была даже такая ситуация: я шел в одиночестве, а пацанов было девять человек. И произошел конфликт, в результате которого мне сильно накидали. Так вот, мне даже обратиться было не к кому. Потом уже я выждал момент, мы пообщались, пришли к общему знаменателю. Без драк, но заставить их извиниться у меня получилось.
О первых попытках попасть в Top Dog, самом суровом месте для тренировок и саундтреках к боям
— Получается, среда обитания вынудила тебя стать сильным?
— Верно. Уличное воспитание. Я с понедельника по пятницу занимался спортом. С самого детства: турники, брусья, бег, приседания. Дышалось хорошо, так что про спорт я не забывал ни при каких обстоятельствах. Когда мне было лет 20, знакомые предложили позаниматься ММА у них в зале, в котором готовились реальные чемпионы. Я покивал головой, изобразил интерес, хотя на самом деле его не испытывал.
И вот узнал про кулачку. Первый бой, который я увидел — это поединок Николая Чибисова и Бовара Ханакова. Посмотрев эту схватку, понял: по-любому должен попасть в Top Dog.
Настолько навязчивая мысль была, что у меня даже с женой была ругань. Она говорит: «Ты понимаешь, что это?» Я отвечаю: «Понимаю. Это мой дом. Я здесь должен быть». Я освободился и тренировался год, у меня была цель попасть туда. Отправлял заявки, мне никто не отвечал, что было логично: нет ни регалий, ни видео с боев, вообще ничего. И я просто тренировался каждый день, каждый день своей жене говорил, что по-любому буду в Top Dog.
Фото: Личный архив Виталия Старых «Эншент» перед выходом в сено лиги Top Dog
И вот через год после освобождения мне предложили подраться в Punch Club, в телефонной будке. Я провел там два боя, после чего снова отправили заявку. Говорю во множественном числе, потому что в тот период в моей жизни появился очень хороший человек — мой менеджер Илья Гутник. Он помог мне с этим, и нам дали шанс проявить себя на Prospect. Делая все это, я не знал, сбудется ли то, о чем мечтаю. Но выше меня услышали, и теперь я на первой строчке в рейтинге полутяжелого веса Top Dog.
— Какое самое необычное место, где тебе приходилось тренироваться?
— Это называется штрафной изолятор. Неприятное место 2 х 2.5 метра. Ел я там всего три раза в день: утром — каша, в обед давали макароны, вечером — кусок хлеба с чаем. И при всем при этом я занимался каждый день. Делал это преимущественно на прогулках, на которые отводился всего один час в день, поскольку в самом изоляторе было очень сыро, но когда не успевал, приходилось работать в камере.
Там даже пролетали такие речи от конвоиров, мол, ты загонишь себя, если будешь продолжать в том же духе.
Я махал на это рукой и продолжал тренироваться, делал это на протяжении пяти с половиной лет. О кулачке я узнал за два с половиной года до освобождения, а до этого просто занимался. Меня будто бы кто-то вел. Каждое утро был подъем в половину пятого, и, допустим, в какой-то момент была идея: «Не, сегодня не буду заниматься», а потом будто кто-то меня толкает — мол, никаких отговорок, делай то, что должен.
— Назови лучшее базовое упражнение для силы удара, которое выполнял в таких условиях.
— Для меня это взрывные отжимания, только без хлопков. В хлопках я не вижу смысла, поскольку, как понимаю, они нужны для того, чтобы увидеть — ты достаточно оттолкнулся. А без хлопка я толкаю себя еще сильнее. Думаю, мне и этого хватает.
— Ты очень хорошо говоришь. Читал книги в заключении?
— Да, их было много. Не то чтобы очень, но штук 30 прочитал точно. Случалось такое, что книга заканчивается, а у меня чуть ли не паника: «Как же тебя растянуть?!» Настолько интересно было. Поэтому некоторые я намеренно читал долго, чтобы продлить удовольствие (смеется).
— Твоя фактура позволила бы сыграть в кино. Есть такое желание?
— Желание, на мой взгляд, есть у всех, чтобы показали на экранах. Меня уже показали, но в кино сыграть было бы интересно. Не сказать, что я прям представлял себя в этом амплуа, но уверен, что смогу достойно использовать эту возможность.
— Насколько мне известно, бойцы Tod Dog не выбирают, под какую музыку выходить на поединок. Но если бы у тебя была такая возможность, какой трек ты бы выбрал в качестве сопровождения?
— Мне очень нравится композиция Дэвангари «Подари дорогу». Если бы его сделали в фонк-обработке, я бы с удовольствием под него вышел. Также мне нравится Олег Бодров и TRUEтень — «Вороны». Тот, который «Там, где улицы нас не жалели».
О воспитании, страхах и богатстве
— Какой самый первый поединок ты покажешь своему сыну?
— Пожалуй, это будет бой Руслан Проводников — Тимоти Брэдли. Я не знаю, как описать свои ощущения от увиденного, просто нет слов. Но, смотря этот бой, я понимаю, что такое цель. Руслан такие удары пропускал, но ни разу не остановился, продолжал делать свою работу. Это противостояние надо видеть.
Своему сыну я бы показал схватку с таким намерением: «Если ты решил заняться боксом, смотри, что тебе, вероятно, придется встретить. А если встретишь, тебе нужно будет идти до конца». В противном случае лучше этим не заниматься. Как Тайсон сказал своему сыну, который хотел попробовать себя в боксе: «Сынок, ты ходишь в частную школу, но при этом хочешь драться? Ты хочешь биться с такими, как я? Эти парни по-настоящему голодные, они съедят тебя и даже не моргнут глазом».
— А как ты считаешь, сын должен быть сильнее своего отца?
— Я хотел бы, чтобы мой сын придерживался моих приоритетов, но был в каких-то моментах мягче, чтобы не встретиться с тем, с чем встретился я. Потому что в определенных ситуациях я воспринимал происходящее настолько остро, что в итоге оказался там, где никому оказаться не пожелаю, даже врагу. Хочу, чтобы мой сын умел сглаживать углы, был более гибким.
— Самое ценное ментальное приобретение, которое ты получил благодаря кулачке.
— Хладнокровность. Это качество играет огромную роль, когда ты выходишь в сено, сходишься с соперником, смотришь ему в глаза. Когда пропустил первый удар, второй, третий, не имеет значения, ты должен делать дальше именно то, что ты нарабатывал. Потому что если происходит какой-то сбой, все летит к чертям. Все говорят, что это опыт, но я считаю, что это именно приобретение.
Фото: Личный архив Виталия Старых Виталий Старых в реванше с Артаком Саркисяном, в котором перебил соперника по очкам
Это кайф. Мы, наверное, действительно особенные — люди, которые выходят и кайфуют от кулачного спорта высоких достижений. Завершается поединок, ты стоишь весь в крови и понимаешь цену своей победы. Ты просто смотришь на себя и говоришь: «Да, я прикладывал усилия и, несмотря ни на что, справился». Цена победы тоже дорога. Я уверен, что каждый боец это скажет.
— Какой страх у тебя есть?
— Я боюсь не успеть что-то сделать для семьи. Мои близкие дали мне столько, и столько всего пережили, что я им обязан до конца жизни. Все, что я хочу — это обеспечить благополучие своей семье, и пусть это будет стоить моей крови, моего здоровья, я готов этим пожертвовать, не задумываясь.
— Желаю, чтобы тебе не пришлось этим жертвовать. Ну, разве что в сене. Кстати, чем ты обычно занимаешься за пределами Top Dog? Расскажи про свой стандартный день.
— Наверное, в этом плане я банален: просыпаюсь в пять часов утра, занимаюсь домашними делами, отправляюсь в зал, после возвращаюсь домой, завтракаю, мы собираемся с семьей и идем на прогулку. Затем жена занимается сыном, я помогаю в бытовых мелочах, еду по магазинам и так далее. Подрабатываю, сейчас ищу еще одно место, чтобы заработать чуть больше. В общем, не останавливаю свое движение в жизни.
Знаешь, у меня был такой период, когда я трудился на цветочном складе. Тренировался я с восьми до десяти вечера, а с десяти до семи утра работал. Потом возвращался домой и спал всего три часа. Это как раз было перед боем с Максимом «Мако» Савушкиным, поэтому мне приходилось тренироваться везде. Есть свободные 15 минут на работе — бросал все и шел заниматься. У меня даже груша висела на складе. И сейчас также стараюсь успеть все.
— Ты хочешь облагородить пространство, в котором живешь, или просто планируешь уехать в лучшее для жизни место?
— Желания уехать у меня никогда не было. Хотелось бы просто приобрести свое жилье. А то у меня растет сын, который крушит все подряд, а я его ограничиваю, потому что это место не мне принадлежит. А было бы здорово, если бы сын, в пределах разумного, делал бы все, что хотел, понимая, что это его. И чтобы он рос, а я понимал, что он не останется без своего угла.
Знаешь, мне задавали вопрос, хочу ли я быть богатым. Я не хочу быть как условный Конор Макгрегор, если говорить о деньгах. Я смотрю на многих озолотившихся бойцов и понимаю, что они теряют цель в жизни, начинают попадать в какие-то неприятные ситуации. Я прошу всегда об одном, чтобы у меня хватало денег для благополучия моей семьи, чтобы у нас был свой угол, чтобы я мог помочь действительно нуждающемуся человеку, не лишая при этом комфорта своих близких.
— Ты думаешь, что если станешь таким же богатым, тебя тоже может увести не туда?
— Уверен, что нет. Потому что я заслужу такие средства, то это точно будет все не зря. Тратиться на особняки по 80 млн долларов мне ни к чему. Однако маленький дом я бы с удовольствием построил. Уютный, одноэтажный.
В подробностях даже не могу рассказать, потому что у меня никогда не было таких ощущений, когда ты заходишь к себе.
И когда каждый рубль вносишь в свой дом. Пускай ты трудишься на трех работах, пускай тебе ломают лицо в сене, но после каждой победы ты понимаешь, ради чего ты это делаешь.
— Пофантазируем. Ты вступил в конфликт с человеком, в котором узнал молодого себя. Что бы ты ему сказал, чтобы предотвратить драку? Или ему была бы нужна встряска?
— Я бы развернулся и ушел. Потому что, узнав в нем себя, я бы осознал: «Тот парень не поймет дядю, который ему что-то рассказывает». И ситуация дошла бы до драки.
— А ты можешь дать наставление тем молодым парням, которые рассуждают так же, как и ты когда-то?
— Мама всю жизнь старалась меня направить и почти никогда не ошибалась. Отец ушел, хоть мы и до сих пор общаемся, когда мне было 13, и из-за этого я много времени проводил на улице, откуда и все мои приоритеты. Но, несмотря на это, мама воспитала во мне человека, который отвечает за свои слова и стоит на своем, сколько бы людей ни было против.
Фото: Личный архив Виталия Старых Виталий празднует победу и претендентский статус
Поэтому скажу следующее: важно прислушиваться к тем, кто рядом не ради выгоды, а потому что искренне желает тебе добра. Я раньше думал, что разбираюсь в людях, но оказался неправ. И понял: может, я никогда не научусь их читать, но хотя бы буду осторожнее в том, кого подпускаю к себе. В этом я стал лучше.
— И, надеюсь, в спортивном плане. Будет круто, если в скором времени тебя начнут узнавать как чемпиона топовой кулачной лиги.
— Признаюсь честно: больше половины города за меня прям топит. Перед каждым боем мне пишет очень много людей. Город маленький, так что знают почти все. Ко мне недавно обратился мой друг Михаил, человек из моей команды. Рассказывает, что искал студию, а его владельцы спрашивают о том, кого будут записывать. Он им объясняет: «Да вы что, это звезда кулачных боев и будущий чемпион», а они в ответ: «А, так это вы про «Эншента?»
Но на самом деле я не люблю всех этих моментов самопревозношения, я каждый день искренне благодарен за все, что у меня есть, ведь все могло быть иначе. Смотрю по сторонам и понимаю, что бывает намного страшнее, не так, как бы хотели люди.
Мы сами решаем, какими нам быть. Даже человек, который боится всего на свете, находит цель и осознает, ради чего и к чему ему стремиться. Придет день, и он поймет: боль — это необходимая плата, чтобы добиться своего.
Комментариев ещё нет.